Всем привет. Лет н....дцать тому назад, в журнале Рыболов прочел статью про ловлю сома на квок. С тех пор не мог ее найти. Недавно случайно наткнулся на нее. Приведу ее здесь:
П. Стефаров
Деревенский пастух приютил меня в своем обжитом шалаше, и я занялся охотой на окуней и щук. После недавно прошедших дождей дни стояли тихие, ясные, а теплые туманные ночи отличались обилием выпадающих рос.
Места вокруг были глухие, малолюдные. Лес. Тишь. Красавица река. И ни одного рыболова! Но вот как-то перед вечером ко мне подплыл на лодке плечистый худощавый старик, одетый в поношенный ватник. Пожалуй, самым примечательным в его облике была пышная огненно-рыжая борода, красовавшаяся на крутой, широкой груди клинообразным золотым щитом.
Он пристально наблюдал за полетом блесны и молчал. Тогда я спросил:
- А вы, отец, наверное, тоже рыбалкой увлекаетесь?
- Еще бы! - усмехнулся он. - У реки жить и рыбы не ловить!..
- Сетью промышляете?
- Нет, сомов на квок ловлю.
- На квок? - насторожился я. - А не возьмете ли меня в помощники?
- Если умеешь веслом работать, не возражаю, - согласился дед.
Мне приходилось читать и слышать, что квоченье (или клоченье?) сомов очень увлекательно. Но ни разу не только сам не ловил этим способом - даже не видел, как это делается. Поэтому согласие старого рыболова, похожего на былинного Добрыню, было для меня радостной неожиданностью.
Пока я разбирал спиннинг, старик вытащил лодку на песчаную отмель. Познакомились, крепко пожав друг другу руки. Добрыню звали Ефимом Ефимовичем, или просто - Ефимычем.
Мы поднялись на крутояр. Солнце уже опускалось за горизонт. В воздухе растекались тончайшие ароматы лугового разнотравья, а из приречного бора дохнула легкая, освежающая прохлада. Потом в полнеба жарко вспыхнула заря, зеркальная гладь омутов порозовела и мало-помалу задымилась сизовато-жемчужным туманом.
- Чудесная ночь означается! - сказал Ефимыч. - Пойдемка послушаем, где у сомов бой начнется.
Неспеша тронулись мы по обрывистому берегу. Прошли с полкилометра, и вдруг на середине реки раздался негромкий, но отчетливо слышный булькающий звук. Казалось, что в пустую кадку упала крупная капля воды.
- Есть один! - прошептал старик. - Тут яма глубокая. Как
раз сомовье место.
Чутко прислушиваясь, постояли еще несколько минут и уловили сразу два всплеска. Старик пригнулся, приставил ладонь козырьком к щетинистым метелкам бровей, присмотрелся к омуту и произнес:
- Клев будет!
Когда возвратились к лодке, совсем стемнело. Ефим Ефимович зажег фонарь и начал разбирать свое снаряжение. Здесь находились: багор, пожалуй, не меньше пожарного, и три мотовильца с прочными шнурами. К шнурам на сыромятных ремешках прикреплены крючки, а на крючки уже была насажена, как шашлык на шампур, мякоть речных ракушек-перловиц. Крючки с наживкой были обернуты влажной тряпкой.
- А где же клокуша? - спросил я, нигде не видя этого необходимого инструмента.
- А вот она! - и Ефимыч выставил свечкой свой указательный палец.
Ничего не понимая, я уставился на дедов перст, как на диковину:
- Шутите!..
- Да нет, не шучу, - хитровато улыбнулся он. - Вот послушайте...
И сунув палец за щеку, Ефимыч надул ее пузырем. Через мгновение палец, словно пробка, вырвался из-за щеки. Раздался звук, очень похожий на всплеск сома.
Вся эта сцена произвела на меня ошеломляющее впечатление. Разведя руки, я сказал:
- Поразительно! Палец вместо клокуши! фантастика!..
Ко всем моим восклицаниям и вздохам Ефимыч отнесся с полнейшим равнодушием. Потушив фонарь, он уселся поудобнее в носу плоскодонки и скомандовал:
- Поехали! Только ни малейшего стука и всплеска. Договорились?
Вечерняя заря погасла, но июньская ночь так и осталась окрашенной ее розовым сиянием. В этих причудливых сумерках нахлынувший туман представлялся зыбучим морем, а прибрежные кусты - застывшими клубами черного дыма. Вокруг ни шелеста, ни дуновения. В ночной тиши оглушительными казались соловьиные трели, зычное уханье выпи и скрипучий крик коростелей на приречных лугах.
Когда лодка выплыла на середину омута, Ефим Ефимович опустил крючок с насадкой в воду и, опершись на борт, затих. Но вот неожиданно послышался знакомый уже звук, за ним второй, третий. Эти редкие булькающие звуки раздавались так звонко и голосисто, что, казалось, в прибрежном бору хлопают пробки от шампанского.
По широкой глади омута плоскодонка двигалась почти незаметно. Наше занятие, скорее, напоминало какое-то священнодействие, а не рыбалку. Еле-еле пошевеливая веслом, я, затаив дыхание, следил за каждым движением Ефимыча. Мне никак не верилось, что этому рыжебородому кудеснику в самом деле удастся пальцем подманить сома.
Прошло не меньше часа. Вдруг Ефимыч резко взмахнул рукой, и в то же мгновение я почувствовал толчок. Где-то сбоку яростно выбросилась крупная, упористо-сильная рыбина и потянула лодку, как на буксире.
- Подсек! - прошептал дед.
Выскочив еще раз из воды, сом тут же ушел в глубину и залег там. Зная, что эта скрытно живущая рыба панически боится стука, Ефимыч побарабанил багром по борту лодки. Сом метнулся к берегу, затем круто повернул обратно и, оставляя пузырчатые буруны, начал медленно, но упорно кружить нас по омуту.
То выбирая шнур, то с придержкой отпуская его, рыболов терпеливо, без рывков старался утихомирить рыбину. Силы оказались неравными, и через несколько минут сом утомился. Лениво пошевеливая хвостом, он появился на поверхности воды белесым брюхом кверху.
Ефимыч осторожно подвел сома к лодке и с невероятным проворством забагрил рыбину. Вспыхнул фонтан брызг. Лодка зашаталась с боку на бок. Наступили последние мгновения борьбы, и вскоре возле моих ног завозилось гибкое, пахнущее тиной, могучее тело.
- Хорош сомок, - без эмоций заметил Ефимыч.
Казалось, он абсолютно спокоен, но когда он чиркнул спичкой, чтобы закурить, я отчетливо увидел дрожь его сильных узловатых пальцев.
Через две-три минуты Ефимыч опять наклонился к самой воде, и снова указательный палец его правой руки превратился в чудодейственную клокушу.
Июньская ночь коротка. Не успел померкнуть запад, как заалел восток. Небо стало светлеть и переливаться зеленоватыми и нежно-малиновыми оттенками. Сгустившиеся клочья тумана потянуло в луга, а над гладью воды оставались лишь вихрастые седые чубчики, медленно плывшие по течению.
Вторая поклевка последовала, когда уже совсем рассвело. На этот раз сом оказался раза в два меньше первого, и мы управились с ним легко и быстро.
- Ну как, понравилось клоченье? - спросил меня Ефимыч, с весьма довольным видом оглаживая свою рыжую бороду.
- Это не рыбалка! - выдохнул я.
- А что же? - насторожился дед.
- Сказка, Ефим Ефимович! Чудесный сон наяву, который никогда не забудется...
Как думаете, возможно пальцем издать звук квока, или все-таки статья вымысел?